Журнал «Страстной бульвар, 10», № 9-119, 2009 г. "О XIII Хабаровском краевом театральном фестивале"

Город Солнца/XIII Хабаровский краевой театральный фестиваль

В Хабаровске чуть ли не 356 дней в году светит солнце. Это связано не с какими-то мистическими причинами, а с его географическим местоположением. Город бежит по сопкам вверх-вниз, как корабль по волнам, летом утопая в зелени, зимой – в сугробах. И весь сияет в лучах. Кажется, это край земли – пересечешь Амур и окажешься не в Китае, а обрушишься с отвесного обрыва прямиком в космос на пенном водопаде. Кажется, корабль-Хабаровск чудом удерживается от этого обрушения, и обостренность восприятия здесь связана с постоянными усилиями удержаться на краю. Даже восьмичасовой перелет плюс семь часов разницы с Москвой не делают встречу с этим городом тягостной. Но голова немного идет кругом. И в том счастье, которое здесь испытываешь, в ощущении, что здесь не только красота и радость, но можно рассчитывать на справедливость, будто бы есть что-то неправильное. Во всяком случае, так кажется человеку пришлому. Местным жителям все представляется, быть может, в совершенно ином свете…

В этом году я во второй раз побывала на Хабаровском Краевом театральном фестивале, награды победителям которого были традиционно вручены самим губернатором в День театра.

Посмотрев больше половины премьер предыдущего сезона – на сценах и на видео – и помня спектакли годичной давности («СБ, 10» № 8-108), рискну набросать общую картину здешней театральной жизни, не претендуя на истину беспристрастного картографа. Расклад вполне традиционен для театрального центра: Музыкальный театр, драма, ТЮЗ, куклы, «Триада» и «Белый театр», последние два возникли как экспериментальные, к сожалению, их премьер на фестивале мы не увидели. Плюс два театра в Комсомольске-на-Амуре, городе, производящем в отличие от Хабаровска более смутное впечатление: драма и известный в Москве, да и в мире авангардный театр «КнАМ».

Хабаровчанам повезло: у них в городе интеллигентный профессиональный Музыкальный театр – с крепким руководством, хорошим дирижером Виталием Каракузом, прекрасными солистами, хором, балетом. С разнообразным репертуаром. Недаром на прошлой «Золотой Маске» этот театр взял две премии – в том числе за лучший спектакль. (Причем впервые приехав в Москву за долгие годы – браво!)

Бывший директор Николай Евсеенко ушел из театра на должность заместителя министра культуры Хабаровского края, но сменившая его Инна Алмазова производит впечатление руководителя умного и дельного.

Хотя на нынешнем фестивале не было такого события, как «Самолет Вани Чонкина», оба спектакля, представленные в конкурсе, – «Веселая вдова» и «Девичий переполох» (оба – в постановке Бориса Кричмара) – произвели впечатление спектаклей в целом качественных. В «Веселой вдове» Легара элегантность нарушается комикованием, некоторые замечательные актеры оказались в плену штампов, и в этом скорее вина не их, а режиссера. Зато изобретательный режиссерски и сценографически (художник Владимир Колтунов), актерски заразительный «Девичий переполох» доставил массу удовольствия, победив предубеждение против советского композитора Юрия Малютина. У меня лично в этом театре появились новые любимцы: молодые Валентин Кравчук (граф Данило) – настоящий герой-любовник, Юлия Лакомая (изящно-ироничная Валентина и озорная Марфа) и опытный Валерий Хозяйчев, народный артист явно не только за выслугу лет (боярин из Москвы Сапун Тюфякин). В Музыкальном театре есть одна большая проблема – нет главного режиссера. Но это сегодня проблема, ставшая, увы, привычной. Что касается представленных спектаклей, пусть не случилось прорыва – не каждый год он бывает, но театр живет ярко и осмысленно. Все-таки есть комплект остальных специалистов, и директор приглашает талантливых или хотя бы маститых профессионаловиз других городов, выполняя функции художественного руководителя небездумно.

Так же вне конкуренции (поскольку один в крае) выступил Театр кукол, показавший скромную, но трогательную без назидательности историю «Аистенок и пугало» (режиссер – молодая Людмила Федорова, художник – Ольга Ивченко). Актеры оживили чудесных кукол, подарив им жизнь, особенно хорош был Олег Грицаев, Лис, в котором сочетались детскость и хищность.

С традиционно «главными» драматическими театрами – хабаровским и комсомольским – не все так благополучно. Здесь тоже нет главных режиссеров, но директора, явно не доверяя зрителям, откровенно делают ставку на кассу. Это проявляется по-разному, но результат один. Энергичный директор Хабаровского краевого театра драмы Александр Сосида (добавлю: не только хозяйственный, но и харизматичный) сместил бывшего главрежа Николая Елесина, человека небесталанного, но не обладающего качествами лидера. На конкурс были представлены два спектакля приглашенных режиссеров – «Свадьба Кречинского» А.Сухово-Кобылина (Алексей Бурков) и «Осенние скрипки» Ильи Сургучева (Геннадий Гущин). Вроде бы взята интересная драматургия. И про режиссера Буркова приходилось слышать много хорошего. И про артиста и режиссера Иркутской драмы Гущина – тоже. Однако – боюсь делать вывод о том, что постановщиков подмяла установка театра, скажем так: в силу обстоятельств – Сухово-Кобылин был поставлен как водевиль (говорить о качестве актерских работ не приходится, хотя кого-то из исполнителей я помню в прошлогодних постановках – там они работали много интереснее, унифицированно выглядят здесь и талантливые композитор-балетмейстер), а любопытная пьеса драматурга чеховского круга Сургучева, дающая простор для режиссерских трактовок (в ней много аллюзий не только чеховских, но и тургеневских) – как плоская мелодрама. В «Осенних скрипках» в отличие от «Свадьбы Кречинского» любопытная сценография (Юрий Суракевич), создающая эффект многослойного, уходящего в бесконечность, светлого, но холодного пространства. Здесь виден потенциал актеров, но играют они недостаточно глубоко, и неровно. Обладающий благородством, внутренним объемом Евгений Монолатий (Лавров), умеющая тонко чувствовать Светлана Царик (Варвара Васильевна) могли сделать гораздо больше. Хороша в драматических эпизодах молодая Валентина Любичева (Верочка), в «Свадьбе Кречинского» игравшая Лидочку как девушку глуповатую и неотесанную, будто это не Лидочка, а Липочка из «Банкрота». Самой живой и гармоничной оказалась Наталья Денщикова в роли горничной Груши. Вообще у слуг в этом спектакле отношения сложные и интересные, в отличие от главных героев, обедненных режиссером.

Комсомольская драма (директор Василий Пушкин) предъявила (как и хабаровская) хорошую сохранность здания и еще большую нацеленность на угождение низшим инстинктам публики. Тяжеловесно, пошло поставленная комедия Раффи Шарта «Мою жену зовут Морис», в тех же традициях низкопробной антрепризы – «Утешитель вдов» Дж.Маротта и Б.Дандоне (а ведь эти пьесы с двойным дном, особенно вторая!). Мимо денег попали не только местный «актерский» режиссер Евгений Саранчин, но и хороший приглашенный режиссер Дмитрий Васильев, известный «развивающей» и в то же время аккуратной работой с актерами. Его явно призвали на постановку «Страстей по Торчалову» Никиты Воронова с целью сделать серьезный социально-психологический спектакль. Но преодолеть штампы, снять наигрыш актеров ему не удалось. Применительно к «Аккомпаниатору» Александра Галина в постановке Ирины Барской можно говорить только об актерской режиссуре. Каждая из актрис (Валентина Кушнарева, Галина Барская) играет свое (и очень неплохо играет), не задумываясь о логике пьесы и целостности сценического воплощения. Молодому Никите Жидовленко нужно учиться, учиться и учиться. Не стоило бы специально говорить об этом спектакле, если бы не Изольд Кукушкин в исполнении Федора Кушнарева – талантливый актер обладает способностью самостоятельно выстраивать образ своего героя в живых деталях. Он продумал и воплотил все – мимику, жест, деревянность больных суставов, которую побеждает возбуждение эротических воспоминаний, но которая неизбежно возвращается в самый неподходящий момент. А кроме того – одиночество и снисходительность к ближним, легкомыслие бывшего донжуана местного масштаба и мудрость.

Особого разговора стоит попытка отлученного Николая Елесина поставить в Комсомольске «Черную невесту» Ж.Ануя (в театре – «Нас обвенчает прилив»). Спектакль, что называется, недоведенный, но говорит о серьезности намерений, чувстве стиля, умении режиссера работать с актерами. Очень выразительна сценография Натальи Елесиной – дом-скала, возвышающийся в центре пустой сцены, одновременно незыблемый и уязвимый. Здесь хороши молодые актрисы Мария Шатова и Елена Бондарь (они попеременно играют Жаннету и Юлию, доказывая, что сестры – разные ипостаси одной женской сути), тот же Кушнарев в роли капризного, беспомощного, но обаятельного Отца. Ну и, хотя, казалось бы, это невозможно, работают в отчаянной попытке оторваться от штампов заигравшиеся в коммерческих постановках Руслан Марков (Фредерик) и особенно Дмитрий Баркевич (ранимый циник Люсьен).

Фаворитами фестиваля стали Хабаровский ТЮЗ и комсомольский театр «КнАМ». ТЮЗ представил три спектакля, в свое время отрецензированные в «СБ, 10»: детский – «Проделки Эмиля» и две камерные постановки для взрослых на Новой сцене – «Валентина и Валентину» М.Рощина и «Гедду Габлер» Г.Ибсена.

Остроумно задуманный режиссером Натальей Ференцевой «Эмиль», к сожалению, распался на отдельные более или менее удачные сценки и номера.

Романс о советских влюбленных художественный руководитель театра Константин Кучикин поставил не как ностальгическое ретро, хотя и ностальгии и ретро в нем с избытком, а как попытку осмысления того, что было важно 35 лет назад. В каком-то смысле спектакль поэтически воспитательный – в смысле воспитания чувств молодых актеров, вчерашних студентов, и молодых зрителей. Здесь нет обвинителей и обвиняемых – каждый обречен потерять или предать любовь и к каждому испытываешь сочувствие. Потому что каждый ждет, надеется и достоин любви! Концептуальным центром стал трамвай, на площадке которого расположены комнаты героев (художник Андрей Непомнящий). Эта движущаяся, дребезжащая то весело, то жалобно, то зловеще конструкция рождает массу ассоциаций – от заблудившегося трамвая Гумилева и синего троллейбуса Окуджавы до зловещей слепой машины, уничтожающей все живое. Когда буфет вдруг превращается в тупую морду машины и надвигается на героев, вспоминается еще одна песня – Янки Дягилевой: «Нас убили за то, что мы гуляли по трамвайным рельсам…». Но все-таки спектакль светел. В нем много молодости, танцев, любви. В нем много позитивной энергии. Надежды. В этом театре умеют играть любовь все – и исполнители заглавных ролей Александр Молчанов и Наталья Маркова, и все-все сестры, матери, бабушки. И даже случайный, по-видимому, одинокий пассажир трамвая с авоськой, возможно, перепутавший маршрут аккурат накануне Нового года (Александр Пилипенко).

Стильную, аскетически оформленную «Гедду Габлер» блестяще поставила в ТЮЗе Татьяна Фролова, лидер «КнАМа», доказав, что она может успешно работать не только в своем театре. В этом изысканном, проникнутом символами спектакле нет привычной оппозиции заглавной героини (Мария Кучеренко) и окружающих, потому что окружающие вовсе не представляют собой монолитное, обезличивающее общество. Каждый из них в какой-то момент являет свою индивидуальность, каждому в настоящем ли, в прошлом дано было постичь истину подлинного чувства. В этом спектакле полно двойников, смещаются акценты и смыслы, герои меняют личины, скрывая потаенное, но все же приоткрывая себя: жесткая Гедда тает от незнакомого ощущения зародившейся внутри нее жизни и одновременно осознает, что беременность еще больше свяжет ее, окончательно лишит свободы; пустышка Теа (Елена Колесникова) становится способной на жгучее страдание; образцово элегантная и бездушная фру Юлиане (Татьяна Гоголькова) вдруг являет душу, как кровоточащую рану – и очевидно, что она была когда-то Геддой. Здесь Тесман (Александр Пилипенко) искренне любит жену, хотя и не может понять, чего она хочет и от чего бежит, Левборг (Александр Молчанов), больше других напоминающий поначалу машину, бездушный механизм, на самом деле воин, не умеющий приладиться к роли цивилизованного философа, и даже злодей Бракк (Владимир Домбровский) полон витального обаяния.

В обоих спектаклях ТЮЗа, столь разных, есть нечто общее: социальные мотивы отступают перед общечеловеческими, психологическая драма несет в себе зерно трагедии. Прав ли герой или виноват – ему не спастись. Неужели сегодня, в антитрагедийный по сути век размытости нравственных истин, становится вновь актуальной тема неотвратимости судьбы?

А вот спектакль театра «КнАМ» «Убить Шекспира» – остро социальный, откровенно идеологический, даже публицистический. Это декларация и провокация. Как всегда у Татьяны Фроловой, спектакль проводит исследование вполне конкретной темы. В данном случае: почему театр «КнАМ» стал не нужен своему городу. Как всегда в этом театре, от конкретной темы – прямой путь к обобщению: нужна ли культура этому городу, этой стране, этим людям? Какая культура подлинная? И сможет ли подлинная культура выжить в равнодушном обществе? И сможет ли неравнодушный человек – человек подлинной культуры – выжить? Спектакль экстремальный, почти экстремистский по форме – на протяжении часа трое актеров сидят за столом, отделенные от зрителей прозрачным занавесом, который временами служит экраном, и лепят из теста человечков, снова сминают их и снова лепят. Это бесконечное, бесполезное и святое дело сопровождается несколькими видео- и звуковыми рядами, вступающими в различные отношения – от контрапункта до конфликта: рассказывается история театра, оживают прекрасные лица тех же актеров в постановках прошлых лет, показывается военная хроника нынешнего лета, высказывания жителей Комсомольска, снятых на улице, ползет по заднику безграмотный текст обсуждения в форуме… Прекрасные лица студийцев «КнАМа», говорящих, что театр спас им жизнь, монтируются с танками, бомбежка сменяется одиозными националистическими высказываниями известного культуролога… Видеоряд вступает в спор с живыми артистами, люди во плоти соприкасаются с изображениями, становясь их продолжением. Это наша родина, которая нужна нам. Но нужны ли мы ей? Не нужны. Страстное, более того – исступленное личностное высказывание, пощечина, оскорбление не только общественному равнодушию, не только инертности каждого конкретного человека, но и благополучно полезному, правильному, будь то позиция властей, культуры, театра. В этом «автобиографическом» спектакле заложен парадокс: рассказывая о том, что «КнАМ» стал не нужен своему городу, прибегая к прямому высказыванию, к антиискусству, Фролова сотоварищи создает (и созидает) искусство.

Жюри фестиваля тоже пошло на парадокс. Премия «Событие» была присуждена спектаклю «Убить Шекспира», констатировавшему «смерть искусства».

Остальные награды распределились следующим образом: «Лучший режиссер» – Т.Фролова и «Лучшая женская роль» – фру Юлиане – Т.Гоголькова («Гедда Габлер», ТЮЗ); «Лучший актерский ансамбль», «Лучшая сценография» – А.Непомнящий («Валентин и Валентина», ТЮЗ); «Лучший художник» – О.Ивченко («Аистенок и пугало», Театр кукол); «Лучшая мужская роль» – Ф.Кушнарев (Изольд Кукин, Комсомольский театр драмы), В.Кравчук (граф Данило, Музыкальный театр); «За достижения в театральном искусстве» – В.Хозяйчев (Музыкальный театр); «Надежда» – Н.Денщикова (Хабаровский театр драмы).

Кто же победил? Пожалуй, не Шекспир. Никакой конкурс и никакие награды не могут решить реально существующих проблем. Министерство культуры – а в Хабаровском крае в министерстве работают вовсе не монстры – недоумевает: почему главная премия досталась не профессиональному (раз не государственному) театру, который к тому же их, чиновников, и обидел. Ведь помогают они «КнАМу» как могут – как позволяет закон: предоставляют помещение без арендной платы, дают гранты, поддерживают гастроли. «КнАМ» не может собрать крошечный зал… Ему нужны средства на коммунальные услуги, прожиточный минимум нигде не работающей официально Фроловой, да еще чтобы билеты помогали распространять... Но не хотят кнамовцы становиться муниципальным театром, терять независимость, возможность придумывать и репетировать спектакль не месяц, а год, не хотят выполнять план по зрителю и проч. Каждая сторона по-своему права. «Кнамовцы не пропадут, – считают их коллеги из краевых театров. – Как бы нам не пропасть». Что сложнее – достойно существовать в рамках правил, во многом противоречащих творчеству, или отвергать правила и жить на голодном пайке? И должны ли чиновники ломать голову, как законно этот паек театру выдать?

Проблемы «КнАМа» – не единственные. Выселяют из намоленного годами помещения «Триаду» – кто виноват, что не продлена аренда, без тяжких умственных усилий не разберешь. Министерство культуры озабочено поисками главных режиссеров для театров драмы. Но часто главреж не становится художественным лидером. Да и лидер сам по себе не залог успеха – ему нужна команда. Быть может, в ТЮЗе закрутилась такая активная творческая жизнь, потому что там есть именно команда: худрук, директор и завлит – бывшие однокурсники, друзья.

Хабаровский край на самом деле далеко не самый проблемный театральный край России. Здесь все строится на принципах разумных. Вот только, вспомнилось, гармоничный Город Солнца, который Кампанелла поместил, правда, не на краю земли, а на экваторе, пестовал искусства исключительно для того, чтобы они помогали обучению наукам и утверждению, конечно же, справедливой власти.

Лаврова Александра