Культурно-просветительский журнал «Словесница искусств», № 24, 2009 г. "Молодые актёры театра"

2009 год – юбилейный для Хабаровского театра юного зрителя. За 65 лет здесь поставлено около четырехсот спектаклей, на которых выросло не одно поколение дальневосточников. Но цифры на юбилейном плакате не отражают реального возраста театра, умалчивают о молодости, которая плещет через край….
В последних, программных спектаклях ТЮЗа занята в основном молодежь. Это те на ком сегодня держится репертуар, те, кто сегодня наиболее востребован, те, кто становится популярным у сверстников.
А кто лучше режиссера может рассказать об артисте? Ведь именно он имеет возможность глубже заглянуть в его душу, открыть потайные уголки. Создатель спектакля узнает артиста задолго до того момента, когда он выйдет к зрителю. Вот почему мы предоставляем слово режиссерам, которые работали с нашими артистами. Это мнение со стороны и из глубины вопроса.
Наталья Ференцева, главный режиссер  хабаровского театра юного зрителя:
– Со многими из молодых артистов мы знакомы еще со студенческой скамьи, многие из них учились на моем курсе, пришли в театр, когда я стала его режиссером. Кажется, вроде всех знаю, но открываю их каждый день…
Всегда был очень вдумчивым Андрей Сергеев. Со стороны эта неторопливость может выглядеть как отстраненность, недостаточная энергетическая отдача. Но я знаю,что в тот самый момент, когда Андрей сопротивляется, внутри него происходит мощнейшая работа. И как только он находит опору – ему поддается любая роль.
Сейчас переломный момент в актерской биографии Михаила  Тулупова. Внешность мальчишки-сорванца, внутренняя подвижность делает его незаменимым в тюзовской актерской нише, но наряду с талантом все вокруг превращать в забавную историю, которой веришь безоговорочно, Миша обладает одним, несомненно, ценнейшим качеством – тягой к осмыслению всего, для того чтобы действовать.
Постоянно работает над собой, ищет себя  Петр  Нестеренко. Он еще нескоро успокоится «потому что достиг чего-то». Это человек со стержнем.
Дьячков Дмитрий становится безумно интересен, когда его роль помещается в рамки сатиры и гротеска. Недаром же он побил все рекорды популярности среди тех, кто видел наши капустники. Дмитрий как никто другой может донести трагичное языком «простоватого парня» и сразить наповал этой искренностью самой жизни.
У нас есть великолепная Наталья Маркова. И мало сказать о том, что она хорошая актриса, серьезная и искрометная одновременно. Роль Наташи во внутренней жизни театра еще долго не сможет сыграть никто другой. Ведь театр – это не только спектакли и репетиции. Это котел, в котором кипит жизнь, много всего происходит и помимо творческого процесса. Если возникает проблема – все знают к кому обратиться. Просто все знают, что есть такой человек.
Вот об этой актрисе можно сказать – сверхдисциплинирована! Оксана Желтякова. Она не принадлежит к числу людей, которые понимают самоотдачу как «выложился и ушел домой». Она и вне стен театра творит. Пишет талантливые стихи, играет на гитаре, сочиняет капустники, редко какое мероприятие проходит без ее участия.
Острохарактерный актер Андрей Шрамко. У него есть второе дно. Способен из комедийной роли сделать серьезное послание человечеству, и наоборот, в серьезном материале вдруг открывает возможность сатирической подачи. Его занятость в репертуаре пока не раскрыла всех его красок. Думаю, у него многое еще впереди.
Отличный голос и интересная фактура у Анастасии Кутиловой. Все принимает на веру. У Насти был перерыв в работе, она стала мамой. Роли, которые она играла когда-то, стали ей маловаты. Она в поиске и не останавливается.
Долгое время Татьяна Широкова занимала нишу детских ролей. Но как это часто происходит в театре с нашей спецификой, рано или поздно наступает момент, когда что-то приходится менять. У Тани, на мой взгляд, этот процесс происходит безболезненно. Она доказала, что интересна и как драматическая актриса.
Татьяна Фролова, художественный руководитель театра  КНАМ (г.  Комсомольск-на-Амуре), режиссер-постановщик спектакля «Гедда Габлер»:
–  Что могу сказать об актерах, этих «ангелах» театра? Они честные. Искренние. Открыты для эксперимента. Они бросились в Ибсена, как в океан, практически без спасательных жилетов. Отчаянно. Может быть, видя такую отдачу на каждой репетиции, Ибсен сжалился и «пропустил» нас?
Актеры находятся в прекрасной форме – мой КнАМовский, непривычный для них стиль они освоили блестяще: без яркой внешней формы, без песен-плясок-анекдотов, почти в недвижимости держать зал в напряжении два часа – это хороший результат. И, главное, молодежь театра достойно смотрится рядом с мэтрами.  Елена Колесникова – божественно красивая, хрупкая и в то же время невероятно сильная. Александр Молчанов – энергетик, актер на грани гениальности. Наташа Мартынова – невероятно нежная и дикая одновременно – ее глаза выдают внутренние джунгли: шаг в сторону –
и человек поглощен и тонет в них безвозвратно…
Все актеры поразили меня своей работоспособностью и серьезностью. В ТЮЗе это норма. Они, в реальной жизни «обычные» люди, держат «нить накаливания» в своих сердцах. Сегодня это кажется вымирающим стилем – сегодня модно ругать свою работу и быть недовольным. И когда я вижу их глаза перед спектаклем, в них отражается не видимая никому внутренняя работа. Они уже не могут жить ПРОСТО ТАК, для себя, наслаждаясь и расслабляясь, как большинство людей. Они уже не могут жить без этого постоянного фиксирования и накапливания материала для роли, каждую ситуацию препарируя и «записывая» в свой Эмоциональный Банк. Профи. Я так это называю.
Владимир Оренов, главный режиссер Челябинского театра юного зрителя, режиссер-постановщик спектакля «Страна сорванцов»:
– Людей стершихся нет в этой труппе, как в большинстве трупп России. Людей ординарных– нет. Это все – личности. И у каждой личности два качества, воспитанные этим театром в последние годы. Первое – полная самоотдача, второе – умение сосредоточиваться.
Вот артист Тулупов. Он ворчал, говорил какие-то колкости, дерзости, и я решил его снять с роли, не потому что не люблю колкостей и дерзостей – я их обожаю, а потому что он был типажом. В каждой труппе есть такой типаж. Я подумал: боже, как скучно, и здесь есть такой. И я резкое ему что-то такое сказал. Не очень понимаю, что произошло, но типаж исчез. Исчезло постоянное декларирование независимости, и возник органичный, талантливый человек, который понимал меня не с одного слова… а с полуслова. И это понимание дорогого стоит. Он невероятно подвижный, облокотившийся на жизнь, которая к нему поворачивается углами, а не мягкой спинкой дивана, он на эти углы все время реагирует. Живой человек.
Среди двадцати двух артистов со мной работающих, двадцать один – человек, а один – не вполне. Я называю ее зверочеловеком, она понимает, что это мое восхищение, а не оскорбление. Фамилия ее – Покутняя. Почему зверочеловек? Актеры знают, что когда на сцену выходит животное, кошка например, то ее переиграть невозможно. Она столь органична и естественна, эта кошка, что такой естественности актеру никогда не добиться. Не родилась еще та кошка, которая переиграет Покутнюю! Когда она выходит на сцену, смотреть можно только на нее. Она бешено ест зрительскую энергию. Высасывает, как мозговую косточку. Я думаю, все происходит помимо ее рационального сознания.
Был человек, которого я видел в ряде спектаклей и понимал – это Мастер, несмотря на то, что молодой артист. Это Саша Молчанов. Но рисунок ему в наших репетициях предлагался такой, который предполагает закабаление артиста. Я создал условия, невыносимые для этого артиста. Он, обладающий богатой мимикой, лишился возможности этой мимикой пользоваться. На весь спектакль надел улыбку, которой нельзя изменять. «Я понял, это маска!» – закричал он и бросился на штурм.
Я решительно мешал ему репетировать, ставил новые задачи, обрубал его поиски и вел себя с ним в репетициях тираническим образом. Мне было интересно – есть ли предел силам? Предел появился… У меня, не у него. Степень энергетики, которую он вкладывает в репетицию, равна той энергии, которую выдает человек, когда ему говорят: это последний раз в жизни. Актеров, способных играть как в последний раз, очень мало.
Роль рождается в преодолении. Актрису Колесникову, амплуа которой «лирическая героиня», как она считала, я поставил на сверхкомедийную роль в пару с Покутней. Она сначала пыталась быть сверхорганичной, но, видимо, почувствовала,что это нереально. Смело и решительно пошла на обострение рисунка совсем в другую сторону. Ей свойственна смелость, резкость, и она радуется работе, радуется роли.
Бешеный темперамент у Саши Фарзуллаева. Я понял, что это человек из той самой колонны, во главе которой шли В. Высоцкий и М. Ульянов. Но при этом какая-то немужская сосредоточенность, умение слушать. Он не слушает, а слышит. Он пытается услышать не текст, а подтекст.
Я ему говорю: «Сделай то-то», он не делает это, но делает то, к чему я веду. Он не делал то, о чем просили мои слова, а то, что я хочу, но еще не произнес. А я стал думать о том, что телепатия существует.
Я почти не работаю с Дашей Добычиной, я за ней подглядываю… Длинноногая, высокая… с очень интересным поворотом подбородка…я увидел у Даши какую-то свою линию… Мне было очень интересно, как она глядит, она сама – как скульптура, ожившая неведомым образом. Она ближе, чем многие артисты, к маске.
Что касается Леши Мельникова – от него исходит теплота. Когда актеры принесли фотографии (я просил принести для программки детские фотографии), увидел: Мельников практически не изменился. Он ближе всех к детству. И эта доброта, наивность, она свидетельствует об очень хороших качествах. Как известно, актеры – «сукины дети», им положено такими быть, более того, я считаю, они должны быть и порочны, и грешны. Единственный порок, как кислота, разъедает актерскую индивидуальность – это злость.
Мельников – пример, когда злости нет вообще.
Шрамко Андрей… Для меня актер загадочный. Он и смешной, он может играть драматическую роль, он и эксцентричный, и создан играть отрицательного героя.  Я не понимаю его амплуа. Я вижу, что все, за что он берется, у него складывается. Есть такие мужчины, у которых руки растут не оттуда, откуда у большинства из нас, а оттуда, откуда нужно. Вот он из тех… И на сцене умеет делать все.
Внешне Андрей Сергеев – герой. Красавец, высокий… И был бы, наверное, окончательной мечтой женщин, если бы не некоторое удивительное соединение статности, красоты и мужской силы с нелепостью, трогательностью, беззащитностью. И такое соединение выглядит неправильным, но очень ценно. Злой медведь – не фокус. Вы сыграйте растерянного медведя… нелепого медведя, трогательного медведя… Я увидел, что у сильного, трогательного человека, есть еще одно свойство, которое, не знаю, служит ли на пользу – это осторожность.
Ряд актеров проявляют свою индивидуальность в тихих сценах, в сценах неторопливого диалога, а другие в минуты сверхнапряжения. Как Петр Нестеренко. Спокойная роль делает ординарной его индивидуальность. Существование неспокойное делает его невероятно интересным, романтическим. Поэтому его роль я поместил в бурю. Только в крайнем проявлении чувств он существует блистательно.
Настя Кутилова вспыльчивая. Она все время с кем-то задирается, фырчит, обижается, работает очень искренне.
Наташа Мартынова – красивая женщина и фонтанирует актерскими предложениями. Я уже говорю – хватит, все, нашли, а она предлагает и предлагает, то такой рисунок, то другой, то она картавит, то одесситка, то восточная женщина, то заикается, то хромая… Все время работает над рисунком.
Оксана Желтякова очаровательна. Смешная и интересная, и все время из нее выглядывает ребенок, и мне ей совершенно нечего сказать, потому что она все делает
правильно.
Земная актриса – Таня Широкова. Она очень конкретно налаживает отношения между персонажами, оценивает предметы. С ее вниманием к запаху очага, чувствованием материальности предмета она очень реалистка и, может быть, единственная актриса-мхатовка в театре.
Самую трусливую актрису, которую я встречал в своей жизни, зовут  Галя Бабурина. Она меня боялась. Потом я выяснил, почему. Я, оказывается, был вторым режиссером в ее жизни. Для нее Режиссер – это был Кучикин. Она уже нашла с ним общий язык, а тут пришел другой, который говорит другими словами, и она не очень понимала, что надо делать. Я вначале стал ей быстро давать задачи, какие раздавал другим, в то время как для нее шинель нужно было подобрать индивидуальную. В результате я отменил все старые задачи и дал ей новые. И получается…
У  Светы Мальгиной есть молодость бурлящая, смелость, и она очень хочет, чтобы ее пожалели…Это девчоночье качество, это качество начинающей актрисы. Станиславский говорил, что молодой актер должен обладать нахалином. Нахалин – это витамин. Лучше переиграть, лучше перебрать, чем недоиграть. Иногда Света недоигрывает, она опасается, ей кажется, что ее недостаточно жалеют, ей кажется, в нее недостаточно верят. Я ей говорю: не жди, чтобы тебя жалели, не осторожничай. Таким образом и погибает Звезда, когда она хочет быть… приличной.
Однажды Анатолий Васильевич Эфрос сказал: «Театр – это неприлично! Прилично – это не театр». Молодые актеры ТЮЗа неприличны… Они неприличны потому, что каждый индивидуален и каждый со своим дыханием.
Сергей  Руденок, режиссер театра  ТОФ (г. Владивосток), режиссер-постановщик спектакля «Черное молоко»:
– Это был первый мой опыт работы в театре другого города. И, как оказалось, опыт бесценный. В процессе знакомства с театром, с его закулисной и сценической жизнью, творческим ходом дел, я отметил для себя один любопытный факт: труппа очень гармонично сложена. Как будто каждого актера отбирали придирчиво, по ряду параметров, оттого создалось ощущение – в этом театре нет лишних. И настроение в театре очень верное – рабочее и позитивное, царит дух молодости и оптимизма. Причем независимо, сколько лет сотруднику театра – 65 или 20. Легкость, непосредственная открытость, простота в общении, дружелюбность свойственны всему коллективу ТЮЗа, от плотника до вахтера. В этом театре хочется находиться круглые сутки, в нем не устаешь. А это огромная редкость для театров нашей современной России.
Если говорить о молодой крови театра, то ребята молодцы, яркие, самобытные, с внутренним потенциалом.
Меня сразу очень обрадовало, что в главных ролях будут мои земляки: Ирина Покутняя и Александр Молчанов.
Вот собственно эта пара и стала для меня самым большим открытием в Хабаровском ТЮЗе. Спектакль рождался с кровью, с синяками, и я благодарен Ире и Саше, что они не жалели энергии, слез и нервов. Только так и могут работать настоящие АКТЕРЫ. Они – зерно спектакля, это те бриллианты, без которых процесс постановки не был бы таким интересным и запоминающимся.
Очень вредный актер Саша Фарзуллаев, но его обаяние списывает все. Каждую репетицию, где он присутствовал, я искренне смеялся и радовался, что такой экземпляр у меня есть. И он занял одно из самых ярких мест в массовке именно благодаря своему таланту быть ярким там, где быть ярким очень трудно.
То же самое касается и Даши Добычиной. У этой девочки есть все, чтобы стать яркой актрисой, а главное – харизма. Харизма – это то, без чего актеру не быть актером. У Добычиной она есть.
С Димой Дьячковым работалось несколько труднее.
Мне пришлось несколько раз менять рисунок его роли, часто прибегая к помощи К. Кучикина, который хорошо знает потайные кнопки своих актеров, я мучился, не зная, как сделать Диму интересным. В итоге верный ход был найден – он безумно интересен в образе гротесковом, эксцентричном.
Дима фарсовый актер, и когда я это понял, все получилось.
Юрий Уткин, главный режиссер театра кукол г. Иркутска, режиссер-постановщик спектакля «Золушка»:
– Удивительно гармоничен актерский состав театра. Чувствуется, что руководителям важен каждый актер труппы. Каждый находится на своем заслуженном творческом месте и индивидуально востребован. Но еще приятнее видеть, какое пристальное внимание к молодым артистам. О каждом можно говорить много и увлеченно. Их много, и это бодрит. Их творческие способности и сейчас востребованы зрителем. И тот, кто свяжет свою творческую судьбу с этим театром, пополнит нынешнюю блистательную, прекрасную плеяду мастеров этого замечательного коллектива.
Для меня одними из важнейших качеств артиста являются трудоспособность и выразительность. Не хочу выделять кого-то персонально, они и так догадаются, но в моменты, когда вечерние репетиции переходят в ночь, и артисты, чуть не падая от усталости в обморок, но не давая догадаться об этом режиссеру, с азартом и юмором врываются в круговорот напряженной, хотя и веселой репетиции, когда артисты вместо сна и отдыха проводят полночи в дискуссиях о новой постановке, о своих спектаклях и спектаклях театров других городов, когда артист в поисках образа, нервничая и переживая, отчебучивает невероятное на сцене, и из этого рождается что-то необыкновенное, понимаешь, что ты счастлив, и чувствуешь, что мы становимся соавторами новой постановки. Низкий поклон вам, соавторы!
Константин  Кучикин, художественный руководитель краевого объединения детских театров:
Молодая труппа ТЮЗа – замечательная, это не значит, что все замечательно, мы находимся в развитии. Как сходятся в жизни люди? Ведь никто не понимает, как находят друг друга влюбленные…
Не каждая труппа может быть твоей, а эта стала, я думаю, потому, что есть единый взгляд на многие вещи в театре. Не одинаковый, а именно единый! Здесь всех в строй не построишь и не прикажешь: думай так! У нас единый взгляд на театр, на его задачи, на смысл своей жизни в театре… И здесь есть понимание или попытки его найти.
Трудно идти навстречу друг другу, но надо идти, как в жизни, если понимаешь человека, прощаешь, и… новый виток. Не бывает так, что сегодня нашли, и завтра все будет так же хорошо, или так же плохо…
Хочется сказать о каждом, и есть что сказать, но размеры статьи не позволяют. Да мы и так в жизни говорим многое друг другу, и не всегда комплименты. Эта взаимный разговор, и не все в нем гладко, театр – это не тихая водичка, а бурная жизнь. Можно ссориться, бить тарелки, но нельзя жить друг без друга, без этого коллектива или отдельного человека…
Нам еще предстоит искать себя и друг друга, влюбляться и разочаровываться и снова влюбляться… Мы в начале пути.

Материал подготовила Ольга ПОДКОРыТОВА