Три прививки ТЮЗа

В дальневосточной столице  проходит уникальное  явление -  фестиваль-лаборатория актуальных текстов «Наша тема»,  единственный театральный фестиваль на Дальнем Востоке.

В рамках фестиваля  горожанам  представляют эскизы спектаклей,  читают пьесы. Строгое жюри оценивает работу актеров и режиссеров, актуальность темы и, естественно, реакцию зрителей.  От решения жюри будет зависеть, войдет ли пьеса в репертуар театра или нет. Спектакли не оставляют равнодушными. Бывает все: от абсолютного принятия  до лютой ненависти.

Прививка от фашизма

У тех, кто пережил войну, кто лицом к лицу столкнулся с захватчиками нашей Родины, самым страшным ругательством было не обвинение в сексуальном «нестандарте» или в "легком поведении", самое ужасное было слово "фашист". Это означало последнюю степень падения.

Со временем что-то случилось, и мы, потомки, стали как-то легкомысленно относиться к этому определению. К этому стоит добавить равнодушие некоторых к страданиям других, к чужой боли, почти детское нежелание брать на себя ответственность, все сваливая на вышестоящих начальников, на власть.

Никакие высоты культуры или религии не смогут в этом случае противостоять вышеперечисленному перед угрозой фашизма. Может быть, такие выводы можно сделать из эскиза спектакля пьесы "Дознание" Петера Ульриха  Вайса, представленного в рамках фестиваля-лаборатории актуальных текстов "Наша тема".

Этот эскиз можно назвать театральным перформансом или квестом, где главными действующими лицами являлись не актеры, а зрители, в их воображении, а не на сценической площадке рождается театр. Чтение "про себя", чтение вслух "по цепочке" в бетонном боксе гаража Театра юного зрителя подчеркивало ужас, который  вызвали практически документальные свидетельства соучастников преступления против человечества. Это у одних горожан. Другие скучали, втихушку поглядывая в смартфоны. Так они, видимо,  боролись с диким дискомфортом. Все это было похоже на ад. Только не на чистилище с кипящим маслом и раскаленными сковородками, а тот, где до одури тоскливо от неопределенности расплаты, которая непременно будет, но почему-то откладывается.

«Что такое фашизм? Это когда мозг выключен. В спектакле  я пытался зрителям включить мозг. Как только он отключается, он сразу бывает занят каким-нибудь «измом», не надо ничего понимать, надо только кнопочки нажимать. Когда  я прочитал пьесу, то подумал, что способен на плохие вещи. Если я понимаю это,  то непонятно, как эти механизмы работают, как я смогу с этим бороться. Главная задача спектакля – заставить разобраться в себе,  вовремя остановиться, - рассказал режиссер эскиза спектакля Михаил Тычинин. – Когда я прочитал текст, мне очень хотелось избежать вопросов про фашизм, про нацизм, про толпу.  Мне хотелось сделать акцент на  забвении, на короткой памяти, т.е.  я сделал что-нибудь плохое и забыл. Мне кажется, что на лице человека, когда он совершает какой-нибудь гадкий поступок,  особая морщинка появляется. Я не согласен с позицией, что самые праведные люди – раскаявшиеся грешники».

По словам режиссера, эту пьесу сегодня трудно найти, даже в Интернете. К ней не хотят обращаться режиссеры в России. Только Николай Фоменко ее поставил. «Людей она пугает. А мне она нравится!»

Прививка от ксенофобии

Феномену российского национализма, нетерпимости, нетолерантности посвящена пьеса "Хач" Ульяны Гицаревой. Это была не читка, это было похоже на эскиз спектакля. Режиссер  Наталья Ференцева хитро «упаковала», казалось бы, скучную читку в действо, которое держало внимание, вызывало смех, некоторых заставляло остановиться и подумать…  Было во время представления все - от гротеска, практически клоунады, до трагедии!

"И если тебе улыбнулись в ответ, значит это не НАШИ. НАШИ не улыбаются"…и русские националисты с улыбкой на лицах избивали смуглого мужчину, думая, что он «хач», кавказец, а он оказался колумбийцем. «Нам самим не хватает! А тут понаехали!!! Почему у меня волосы темные? Потому что мама - украинка». И невдомек русским националистам, что блондинов среди славян никогда и не было, что блондины - обрусевшие финские народы, а славяне на территории России тоже были  когда-то «понаехавшими тут».

«Улыбаться можно только своим. Если ты улыбаешься чужому, значит, ты смеешься над ним», - говорит главная героиня.

Актеры ТЮЗа подкупали практически ребячьей искренностью и той верой, что заставляет зрителя следовать за фантазией и волей режиссера: пародийный полицейский, который  выплывал на сцену под китчево-патриотическую песню для «пацанов»: «Отчего так в России берёзы шумят, Отчего белоствольные всё понимают…». И сразу понятен этот распространенный «патриотизм» - с крышеванием, со взятками. Для некоторых «служителей правопорядка»  мигранты - своего рода питательная база.

...Страдает дама из Австралии: и от скуки, и от мужа - то ли чеха, то ли немца, который все подсчитывает, все записывает. И таким русским кажется «вой» дамы из-за женской нереализованности.

…Тамаз и Мансур, один из Узбекистана, другой  из Абхазии, гастарбайтеры: «Отец сказал: они там наркоманы, денег много, еда есть, работать не хотят. Но скажут если, что ты наркоман, не отвечай. Беги быстро. Я дома лучше всех бегал. Меня первого сюда».

В финале  продавец  китайских фонарей предлагает купить им «бумажные купола желания»: «Загадываете желание, например, со второй половиной, и все будет. Если вот сюда поместить свечку-таблетку, поджечь и отпустить, купол заполнится теплым воздухом и полетит. Когда полетит, загадывайте желание. Он улетит и желание сбудется».

И когда Тамаз и Мансур отказываются покупать фонари с «чудовищной скидкой»  – денег нет,  русский им бросает в лицо: « Да вы задолбали нас всех тут уже, хачи …..! Че вам дома не сидится? Плюнуть скоро некуда уже будет, в черную морду сразу попадешь! Работать из-за вас уже негде, везде хачи одни! Че ты пялишься, блин, молодой человек?! Разговариваю еще с ним! Да это ты тут передо мной должен фонарями трясти, а я от тебя рожу воротить. Я тут хозяин, я тут дома!»

Нет, это не были наброски, это была вполне достойная попытка создать «вкусные» образы. «Верю», - говорил внутренний зрительский «Станиславский» и не обращал внимания на листы с текстами пьесы.

Каждый из нас в любой момент может стать гастарбайтером, каждый может стать чужим даже на родной земле… Может быть, это основная мысль, которую хотели донести режиссер и актеры.

«Это же готовый спектакль», - кто-то крикнул из зала после представления. Наверно, с этим можно согласиться. Это и нужный спектакль. Нам надо периодически напоминать, что  люди делятся не по цвету кожи, а на тех, кто совершает или не совершает  преступления, на хороших людей  или плохих.

Прививка от  молодняка

"Тупорылый молодняк", -  нередко отзывается о молодежи "зрелое" поколение. В чем только не обвиняют ее - от тупости, потому что Пушкина не знают, до потенциального предательства Родины. И, конечно, сегодня главный раздражитель  у старшего поколения - гаджеты. Врут, когда говорят, что с возрастом умнеют. Со временем активно отмирают клетки в мозге, восстанавливаются они плохо, человек, конечно, набирается жизненного опыта, но мозг отказывается работать, как в молодые годы. Вот и не поспевают родители за своими детьми.

Эскиз спектакля по пьесе Павла Пряжко "Карина и Дрон", показанный в рамках фестиваля-лаборатории актуальных текстов "Наша тема" в Театре юного зрителя, поделил публику на две части.

Первая посчитала, что ее обманули, что это - не театр. Кто-то ушел сразу после представления, кто-то остался на обсуждение спектакля и довольно агрессивно отстаивал свое мнение, что «это» не имеет права на существование. Вторая половина большей частью молчала, пытаясь «переварить» действо: "Что-то в этом есть! Но что?".

К единому мнению не пришли.  Да и не могло быть единогласия. Тут традиционализмом не пахло. Это больше было похоже на перформанс, на современное искусство. Эмоция появилась? Любая? Значит, задача выполнена. Для тех же, кто "завис" между сталинским и хрущевским временем, безусловно, представление было дико. Но, господа,  XXI век диктует свои правила. Можно, конечно, прятаться в бабушкином сундуке и, вдыхая старинную пыль и инсинуации моли, отстаивать право на традиционализм, но с другой стороны, те вызовы, которые сегодня стоят перед нами,  ставят перед необходимостью догонять время. Всякий застой подобен смерти. Пример СССР показателен.

В спектакле были заняты не актеры. Шесть девушек и парней,  зрелая женщина Ирина. Парадоксально прямолинейная, застывшая мизансцена: молодые люди за партами. Взрослая женщина Ирина над ними в окне: ничего не значащие фразы, которыми обмениваются подростки, держа в руках смартфоны, подчеркивают их "марсианность". Даже с третьей попытки не удалось понять, а точнее, признаться, что девушки и юноши говорят НИ О ЧЕМ. Они просто озвучивают свою жизнь. Это всего лишь звуки. Но если записать то, что мы, взрослые, говорим, много ли смыслов и художественности можно найти в нашей бытовой речи? Далеко ли мы, умудренные опытом, ушли от своих детей? И  почему они не должны быть похожи на нас тем, что обязаны быть лучше?

Драматург  Павел Пряжко в последнюю очередь ищет увлекательный сюжет и запоминающихся героев, он ставит пред собой задачу не развлекать публику, его произведения адресованы  тем, кому интересен новейший язык искусства.

Пьесу «разбивали» интервью с артистами, с Ириной. Обсуждались жизненные вопросы предательства, любви, дружбы… Собственно говоря,  убери гаджеты,  и тинейджеры - точно такие же, как мы, только на много лет моложе.

Кстати, на спектакле было очень много молодежи. Пока старшее поколение громко фыркало про «развод», про то, что их обманули, молодые люди шептали, что им все понятно. С этим приходится мириться. И думается: «Придет время, родите детей. И так же будете нудить и психовать!».  И круг замкнется!

Юрий Вязанкин

Фото: Наталья Ивацик
Источник: http://khabarovsk.md/culture-art/3420-tri-privivki-tyuza.html